#утреннее_чтиво

#утреннее_чтиво Feel.Inc — Когда ты столкнулась с человеком-бомбой в первый раз? — Мне было двенадцать... — Кем был этот человек? — Мой отец. Собрание клуба анонимных жертв людей-бомб проходит, как всегда под покровом ночи в подвале лечебницы. Глава нашей группы — Алекс Часовщик. Он умеет помочь людям раскрыться. Девушка, с которой он сейчас говорит, уже приходила на три собрания, но заговорить решилась только сейчас. — Ты не подозревала, что в нём тикает заводной механизм? — традиционно уточняет Алекс. — Нет! Конечно же, нет! — девушка крепко вцепилась в свои предплечья, у неё точно будут синяки. — Он всегда был такой добрый. Носил меня на плечах, покупал мороженное и дорогие игрушки. Да, он не жил с нами и я видела его только пару выходных в месяц, но я любила его всем сердцем. И злилась на маму за то, что отец не живёт с нами. Но теперь я понимаю, что мама, кажется, догадывалась насчёт отца. Она всегда отговаривала меня сближаться с ним. — Как это произошло? — Алекс интересуется ненавязчиво, как будто между делом. — Мы пришли к нему домой. Он жил в маленькой гостиничной комнате. Там оказалась его новая женщина. Я не помню подробностей, но именно она спровоцировала отца. Мы сидели, ужинали за маленьким журнальным столиком. И женщина стала говорить о каких-то нимфах, о том, что я уже очень выросла и у меня появилась грудь. Конечно же, я покраснела. Ещё она говорила о каких-то гадостях... что мне стало не по себе. Я бросила вилку. Вскочила, попросила отца отвезти меня домой. И тут я увидела жар, который исходит от отца. Воздух вокруг его лица исказился. Кожа была такой красной, что светилась изнутри. А потом он взорвался... — Где он теперь? — спрашиваю я, потому что мне интересно, что происходит с людьми-бомбами после взрыва. Истории всегда разные. — А разве... разве они остаются жить? — девушка неуверенно оглядела всех членов нашего клуба, многие ей покивали понурыми головами — у большинства есть история о повторной встрече с людьми, что уничтожили их жизнь. — Н... не знаю, что стало с ним. Я больше никогда его не видела. Надеюсь, что и не увижу. Но вот моя жизнь... её просто не стало. Всё, что было до того больше не имело смысла. Превратилось в пустоту. До сих пор ощущаю жар от того взрыва... — Удалось ли тебе собрать хоть какие-то осколки из прошлой жизни? — уточняет Алекс. — Нет... та жизнь кажется мне миражом. Скорее всего её никогда не было. Два взрыва, которые были потом, превратили осколки моей прошлой жизни в песок... *** Все мы здесь — люди с теми же мыслями и ощущениями, что и у этой девушки. Прошлая жизнь кажется ложью. Она меркнет перед яркой вспышкой взрыва, ослепившей тебя. Люди-бомбы приходят в нашу жизнь, чтобы разрушить её до основания. Они таятся до последнего, пока ещё тикают часики в их спусковом механизме. А потом однажды... бам! и вся твоя жизнь всмятку — валяешься придавленный этим тяжёлым блином, не в силах подняться... ...или разлетается на кусочки и ты не можешь вспомнить, в какую школу ходил, где живёшь и кто твои родители... ...или в дерьме, если это была грязевая бомба. Один мой друг как раз нарвался на такую дерьмовую бомбу. Я однажды пришёл к нему домой, в руках бутылка вискаря и два кебаба в лаваше. Звоню — не открывает. Где-то внутри рождается предчуствие ужаса. Стучу, ору. Он должен был быть дома. И вот дверь открывает его девушка. Она вся в серо-коричневом дерьме. От неё воняет. Грязь даже на очках, но только с внутренней стороны. Из квартиры через порог выкатывается волной жидкая канализационная грязь прямо мне на ботинки. — Я не знала... я не такая... это не я... — ревёт девушка. Упирает грязные вонючие руки в грязное вонючее лицо и убегает. Захожу в квартиру, зажимая нос рукавом. Грязи столько, что мне по щиколотку, но иду всё равно, потому что где-то там мой друг. Нахожу друга развалившимся в кресле. Он весь в грязи и, кажется, не дышит. Приближаюсь, хочу проверить его дыхание. А он начинает рыдать. Навзрыд. Чистые прозрачные слёзы расчищают дорожки от глаз к подбородку. Он не двигается, лишь ревёт криком, каким не кричал, наверное, с самого детства. Такое предательство сложно преодолеть. Невозможно отмыться от него. Ты будешь всю жизнь вонять этой мерзкой канализационной грязью. *** Самому мне везло очень долго, потому что всю жизнь я боялся встречи с людьми-бомбами. Родители с детства пугали этими монстрами: — Стив Маркус Карнеги, никогда не общайся с этими людьми, — говорила мама. — Всегда ищи их кнопку или часовой механизм. Они не обязательно будут тикать, потому что в них могут быть электронные часы, а те не издают звука. Следи пристальнее за людьми. Снаружи они прекрасные, удивительные существа, которые сделают всё, чтобы ты был с ними. Они, как магниты, притягивают людей с железным характером. Они, как удавы, гипнотизирующие безвольных обезьян. Поэтому я всегда пристально приглядывался к людям. Снаружи я добропорядочный и отзывчивый, внутренне — подозрительный и мнительный. В обществе магнитов, я казался обезьяной. В компании удавов, изображал железного человека. Именно это меня спасало. «Разденься», — внутренне я говорю каждому собеседнику. «Раздвинь свои булки!» — в метафорическом смысле, разумеется. «Я хочу видеть все потайные места, которые ты от меня прячешь. Я должен найти твои тикающие часы, обещающие разрушить мою жизнь». Под моим внутренним взором люди распадались на атомы и я смотрел в их сущность. Простейший пример: крутой парень, которым все восхищаются, знакомится с тобой, дружит, но однажды ты понимаешь, что платишь за его квартиру и уроки игры на барабане. Всё под видом дружеского одолжения, конечно. Но это лишь внешняя оболочка. Внутри него живёт бомба «чёрная дыра». Как только она взорвётся, тебя в неё затянет. Или вот девушка, которую начинает разносить, как только у вас всё складывается — вы вместе живёте, у вас куча совместных мечтаний о будущем, она даже надевает твою футболку после секса и говорит, что не может тобой надышаться... Очевидно, что прежде она лишь изображала красотку, гипнотизируя тебя своей «нездешней красотой». И она — не то, чем кажется. То, что она начинает набирать объёмы в талии, в шее, в лице — симптомы вызревающей в её внутренностях бомбы. Химическая реакция, которая закончится взрывом, уже началась. Долгое время я избегал всех возможных отношений. Если был хоть малейший намёк на то, что девушка или потенциальный друг могли оказаться ЧБ (человеком-бомбой), я сразу же переставал с ними общаться. Потому что знал: первый же взрыв, что уничтожит мою жизнь, превратит мои способности в прах. А следом пройдёт череда взрывов, не оставив от меня ничего, ведь я уже никогда не смогу отличить хорошего человека от ЧБ. *** Разумеется, я бы не оказался в клубе анонимных жертв, если бы в один момент моя жизнь не перевернулась. Я расслабился, став слишком самоуверенным. Я знал, что вовремя разоблачу любого ЧБ. Мою самоуверенность подпитывали истории о тех людях, с которыми я вовремя распрощался. Эти истории я называл звуками взрывной волны. Те люди действительно оказывались бомбами. И я стал играть в игру: вовремя убеги от взрыва. Я заводил общение с ЧБ. Получал от этого максимум: знания, чувства, эмоции — всё то, что излучают эти недолюди, приманивая к себе жертв. А потом, при малейшем намёке на то, что часовой механизм близок к нулю, я терялся. Оставляя их один на один с моими письмами, которые начинались словами: «Ты — бомба. Я раскусил тебя сразу же...» Такая игра не могла привести ни к чему хорошему. Как бы хорошо я ни прятался после таких игр, однажды меня нашли. Его звали Чарли. Мы с ним крепко дружили: делили девушек на двоих и всё такое. Но однажды я понял, почему ему нужны все мои девушки. Ему не нужны никакие другие. Только те, которых выбрал я. Я взял от него всё, что мог и сбежал. Переехал в другой район города. Но однажды судьба завела его в тот же район. На улице он увидел меня. Раньше, чем я его. Он подошёл ко мне, схватил за руку, повернул к себе... и взорвался. Если бы только я смог его увидеть первым. *** — Стив, — обращается ко мне Алекс Часовщик, — кажется, ты хотел сегодня рассказать свою историю. Ты говорил, что кое-что вспомнил... Я смотрю на Алекса, на девушку, которая, видимо, сегодня больше ничего не расскажет. — Точно, — говорю я, — хотел. Я ведь уже рассказал про Чарли, который взорвал меня? Алекс кивнул, и все другие тоже закивали. Поэтому я продолжил: — Бомба внутри него была обычная напалмовая бомба. Она выжгла в моём прошлом всё, до чего смогла дотянуться. Мне пришлось лечь в нашу лечебницу, чтобы восстановить хоть что-нибудь. Алекс, ты, наверное, меня помнишь. Я не стал ходить на собрания, но мы с тобой часто пересекались. — Да, разумеется, — подтвердил Часовщик. — У меня получилось восстановить профессиональные навыки, хотя пришлось пройти несколько экстренных обучающих курсов по моей профессии. А ещё раньше я время от времени вёл дневники, потому что родители мне советовали так делать. Говорили, что они помогут восстановиться, если произойдёт плохое. И оно произошло. Дневники мне действительно помогли. Я вспомнил, как у меня получалось отличать ЧБ от обычных людей. Не целиком — навык я всё-таки потерял, но общие основы восстановил. Прежде чем выйти из лечебницы, я прошёл несколько онлайн-курсов по логике вычисления ЧБ... ну вы знаете — ЛВЧБ. Это помогло мне потом. Той интуиции, что была у меня до Чарли, больше не было. Но появилась дедукция. Днём я знакомился с людьми — со старыми друзьями и с новыми. Вечерами я записывал в дневник все детали, которые запомнил об этих людях. Потом пересматривал конспекты по ЛВЧБ. Сравнивал. И с точностью вычислял восемь человек из десяти почти за вечер. В общении с другими приходилось возиться дольше. Но однажды... однажды я встретил Хромую. Я не буду называть её имени. Пусть будет просто Хромая. Я просто шёл по улице с работы и мой взгляд привлекла её необычная похода. Она не была жалкой и в ней даже было изящество, но она совершенно определённо хромала. Меня это зацепило. Ещё у неё были выкрашенные во все цвета радуги волосы. А на одном светофоре она обернулась, почувствовав, видимо, что я за ней иду. Что-то особенное показалось мне и в её взгляде. С расстояния десяти шагов я не смог различить, что именно. Она отвернулась. Как раз загорелся зелёный свет. Она шагнула с бордюра на проезжую часть и тут нога её подвернулась. Она упала. Я ринулся ей помогать. Подал руку и тут смог разглядеть её глаза. Они были светло-серыми и тоже с дефектом — радужки глаз были разведены по разным уголкам. Но ощущения, будто она смотрит куда-то в сторону, когда смотрит на тебя, не возникало. Она совершенно точно смотрела на тебя. Рыбка? Нет... и не хамелеон... но что-то близкое. Я почувствовал в этом красоту. Сердцем почувствовал. Мне захотелось, чтобы она всю жизнь смотрела на меня так. Я помог ей, мы разговорились, я пригласил её на свидание. Именно в тот день она была занята, но уже на следующий я отвел её в бар, который мне удалось восстановить из своего прошлого. Я обожал его. Эта хромая девушка вошла в мою жизнь и завладела мною. Я сходил с ума, не понимая, как она может управлять мною. Она давала мне понукать собой, унижать её — этим она меня и поработила, потому что я сам хотел принадлежать ей. В те первые дни я вечерами напролёт сидел за своими записями, сверялся по сто раз. Все знаки указывали на то, что она — ЧБ. Я клялся больше с ней не встречаться. Даже переехал в другой район города. Но уже вечером сидел под её дверью с бутылкой вина. Я не доверял ей ни секунды. Я ждал подвоха. Хромота — это ведь признак дьявольщины, нет? Есть тут ценители литературы и символики? Если есть, то вы должны это знать. Каждую минуту я ожидал взрыва. Можно даже сказать, что я ждал его. Был уверен в скором его свершении. Иногда мне хотелось её придушить, избить, заковать в кандалы и исхлестать плёткой. Чтобы она показала, где прячет тайный механизм. Где её детонатор. Но ничего не происходило. Имею в виду — взрыва не было. Только я менялся. Она видела во мне совсем другого человека, не тем, каким я был. Я старался соответствовать образу. Но я лишь удивлялся, на что она способна меня сподвигнуть. Однажды я подрался на улице с человеком, который кричал ей вслед гадости. Я бы ни за что не сделал этого раньше. А однажды... не знаю, стоит ли это рассказывать?.. А к чёрту! В общем, однажды, я сидел на диване перед её глазами. Она сказала, что не будет заниматься со мной сексом, пока я... пока я что? Не помню. Помню только, что она сказала, что с удовольствием посмотрит, как я... кхм... дрочу. И я делал это, потому что очень её хотел. Потому что у меня был стояк, будто я сожрал упаковку виагры. Я дрочил. А она смотрела. «Кто ты? — кричал я на неё. — Зачем ты пришла в мою жизнь?» Но она лишь улыбалась. Она зло. Она не может быть добром — думал я. Она — морок, окутывающий опасный сердечник, наполненный обогащённым ураном. Она привлекала меня, чтобы я не успел убежать. Чтобы обжечь меня испепеляющей силой взрыва, который таился в ней до поры до времени. Я так и не смог ничего сделать. Она переехала ко мне. Я стал следить за ней. С кем она общается, как живёт, пока мы не вместе. И она меня не замечала, как мне казалось. Однажды я заметил, как она общается с мужчиной. Меня это взбесило. Ночью, когда я привязал её к кровати, я пытал её почти по-настоящему, но так и не смог ничего выудить... я слишком её хотел в тот момент. А на следующий день она ушла, оставив письмо, которое начиналось словами: «Ты — бомба. Я знала это сразу, но слишком сильно тебя любила...» Я был вне себя. Я носился по комнате, по городу... искал её. В тот же день я встретил Чарли. И знаете что? Он жил обычной жизнью! Сидел с друзьями в баре. Пил. Я зашёл в тот бар. Накинулся на него. Избил. А он лишь просил прощения. Его друзья меня оттащили. — Он — чебэ, — кричал я. — Не понимаете? Он человек-бомба. Он уничтожил мою жизнь, сравнял меня с дерьмом... — Прости, — умолял Чарли. — Я не хотел. Я не знал, что я бомба... — Да как ты мог не знать? — я смотрел на него уничтожающим взглядом. — Я сразу тебя раскусил! — А себя? — спросил Чарли. Я хотел убить его. Но меня держали его друзьям. — Не общайтесь с ним, — бросил я им. — Он сотрёт вашу жизнь в порошок. Я ушёл. Сел в автобус. И вдруг на одной из улиц увидел её. Хромую. Я заставил водителя остановиться, выбежал под дождь. Догнал её. И это действительно была она. В её глазах любовь сменилась ужасом. Тогда я узнал о себе что-то новое... Я — человек-бомба. Я узнал об этом, когда разрушил до основания жизнь дорого мне человека. Не только жизнь... её теперь совсем нет... Я остановил свою речь. Все члены клуба в ужасе уставились на меня. Что ж, я этого заслужил. — Да, я — человек-бомба. Такие люди, как мы, рушат вашу жизнь. Но правда вот в чём — после взрыва мы испытываем то же, что и все вы. Поэтому я здесь, в этой лечебнице. Кроме того, сейчас я не опасен. Мои часы остановились. Я перестал притворяться другим человеком, а значит обезвредил свой заряд. Как будто меня это оправдывает...